О себе
Родился 21 сентября 1895 года в Рязанской губернии, Рязанского уезда, Козьминской волости, в селе Константинове.
С двух лет был отдан на воспитание деду по матери, довольно зажиточному человеку, у которого было трое взрослых неженатых сыновей. С ними и прошло почти всё моё детство. Мои дядья были ребята озорные и отчаянные. Когда мне было три с половиной года, они посадили меня на лошадь без седла и сразу пустили в галоп. Я хорошо помню, как был в ужасе, но крепко держался за холку.
Затем меня учили плавать. Один из дядь (Саша) брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня одежду и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками, а он всё кричал: «Эх, стерва! Ну куда ты годишься?». Это слово «стерва» у него было ласковым. После восьми лет, когда я стал чуть старше, я часто заменял дядьям охотничьих собак, плавал по озёрам за подстреленными утками. Я был очень хорош в лазанье по деревьям. Среди ребят всегда был коноводом и задирался в драки, часто с царапинами на теле. За мои шалости меня ругала только бабушка, а дедушка, наоборот, подзадоривал меня на кулачные бои и часто говорил бабушке: «Ты его не трожь, он так станет крепче!». Бабушка же любила меня безмерно, и её нежность не имела границ. По субботам меня мыли, стригли ногти и наносили на голову ароматное масло, чтобы разгладить кудрявые волосы, так как ни один гребень не мог справиться с моими локонами. Но и это мало помогало. Всегда, когда меня мыли, я орал на весь дом, и до сих пор к субботам у меня остаётся неприятное ощущение.
Так прошло моё детство. Когда я подрос, меня решили сделать сельским учителем, и поэтому отправили учиться в церковно-учительскую школу. По окончании которой мне предстояло поступить в Московский учительский институт. К счастью, этого не произошло.
Я начал писать стихи в раннем возрасте, примерно с девяти лет, но осознанное творчество началось у меня в возрасте от десяти до семнадцати лет. Некоторые из стихов того времени были опубликованы в «Радунице».
В возрасте восемнадцати лет я, отправив свои стихи в журналы, был весьма удивлён, что они не были напечатаны, и поехал в Петербург. Там меня встретили весьма радушно. Первым поэтом, которого я встретил, был Блок, а вторым — Городецкий. Когда я увидел Блока, с меня капал пот, так как это был первый раз, когда я видел живого поэта. Городецкий познакомил меня с Клюевым, о котором я до этого ничего не знал. Несмотря на нашу внутреннюю разницу, с Клюевым у нас завязалась крепкая дружба.
В это время я поступил в Университет Шанявского, где учился всего полтора года, после чего снова уехал в деревню.
Из поэтов-современников мне больше всего нравились Блок, Белый и Клюев. Белый научил меня много в плане формы, а Блок и Клюев дали мне уроки лиричности.
В 1919 году я вместе с товарищами опубликовал манифест имажинизма. Имажинизм был формальной школой, которую мы стремились утвердить. Но эта школа не смогла найти своей почвы и со временем исчезла, оставив правду за органическим образом.
Я бы с радостью отказался от многих своих религиозных стихов и поэм, но они имеют важное значение как путь поэта до революции.
С восьми лет бабушка возила меня по монастырям, из-за неё у нас вечно жили разные странники. На праздниках они пели духовные песни. Мой дед, напротив, любил выпить и устраивал для нас постоянные «невенчанные свадьбы».
Когда я уехал из деревни, мне пришлось долго разбираться в своём внутреннем мире.
В годы революции я был полностью на стороне Октября, но воспринимал всё по-своему, с крестьянским уклоном.
Что касается формального развития, то теперь меня тянет всё больше к Пушкину.
Если говорить о других автобиографических данных, то все они присутствуют в моих стихах.
Сергей Есенин
Октябрь 1925 г.
