«Условия не сравнить». Белорусские врачи — о том, почему уехали работать за границу

Работать за границу, по данным Минздрава, ежегодно уезжает около 200 белорусских врачей. В реальности их число может быть больше, потому что в статистике не учитываются те, кто отправился на заработки в Россию. Молодые специалисты говорят, что хотят уехать за границу из-за отсутствия карьерных перспектив, плохих условий для жизни и низких зарплат. У правительства отъезд врачей вызывает серьезную тревогу (хотя, например, президента это не напрягает).

FINANCE.TUT.BY поговорил с белорусскими врачами, которые уехали работать в другие страны, о том, почему они решились на переезд, насколько сложно было это сделать и чем работа за границей отличается от труда на родине.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Ольга Шукайло, TUT.BY

История из Чехии: «Жилье предоставляет больница. Есть обеды, медицинская страховка»

Хирург Антон (имя изменено. — Прим. ред.) из Гродно уже пять лет живет и работает в Чехии. Он окончил Гродненский государственный медицинский университет и до отъезда успел несколько лет поработать в Беларуси в районной больнице.

— Распределение я отрабатывал в замечательном городке Ошмяны. Принцип работы на периферии, наверное, везде одинаковый: если вы на что-то способны, то вам разрешат делать все что хотите. У меня было большое желание оперировать, поэтому в том, что касается практики, все сложилось очень здорово, — рассказывает Антон. — Коллектив тоже оказался замечательным, но текучка кадров там ужасная. Приходят новые выпускники, отрабатывают два года и уходят. Никто не хочет задерживаться в райцентре, все стараются уехать в Минск или за границу.

По мнению Антона, одна из главных проблем белорусской системы здравоохранения — это «вертикаль управления докторами».

— Вы считаетесь никем, просто боевая единица. Вашими действиями управляют начмеды (начальник медицинской службы. — Прим. ред.), заведующие отделениями, другие руководители. В Беларуси у нас каждое утро была пятиминутка с главным врачом и его заместителями, а их было много: по лечебной работе, по идеологической работе и так далее, — вспоминает Антон. — В Чехии я работаю в сопоставимой по размеру районной больнице. Такого понятия, как начмед, тут вообще не существует. У меня только один начальник — заведующий отделением, иногда молодым врачам еще могут назначить кураторов из более опытных коллег. Главврача я видел пару раз на дежурствах: управление клиникой — это только часть его обязанностей, а в остальное время он заведующий реанимацией. Никаких совещаний нет, все вопросы решаются по электронной почте. Тут врач сам отвечает за свой медицинский подход, назначения, действия и ошибки. Твой главный начальник — это твоя совесть.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Вадим Замировский, TUT.BY

В белорусской больнице зарплата Антона с учетом дежурств получалась около 500 долларов в эквиваленте. Если брать больше дежурств, удавалось заработать и 600, но это, по словам собеседника, не всегда было возможно физически.

— С учетом всех дежурств и переработок у меня иногда получалось 25−27 рабочих дней в месяц. Честно говоря, в какой-то момент я очень устал, — признается Антон. — И, помимо денег, меня очень угнетала сама система — устаревшая, еще постсоветская, с не самыми современными подходами к лечению и назначению препаратов. Главный плюс белорусской медицины — это ее доступность, но, к сожалению, качество от европейского заметно отстает. Возможно, в Минске и областных больницах все по-другому, но в районной было так.

Изначально Антон планировал переехать в Польшу, но потом побывал в отпуске в Чехии и понял, что «Польша — это мало, надо двигаться дальше». Как и в большинстве европейских стран, первый шаг для врача-эмигранта в Чехии — это нострификация (то есть подтверждение) диплома.

— После лечебного факультета в Беларуси проблем с этим ни у кого не возникает, качество образования у нас хорошее, — комментирует собеседник. — Это во многом техническая процедура. Она заключается в том, что документы об окончании вуза нужно перевести у специализированного переводчика, заверить и отдать в любой местный университет, чтобы там подтвердили соответствие нашей учебной программы европейским.

После этого врачу предстоит пройти 5−6 месяцев практики и сдать апробационные экзамены. Место для практики надо искать самостоятельно, и это, говорит Антон, бывает непросто.

— Раньше в Европе не было столько докторов из стран СНГ, так что конкуренция достаточно серьезная, — поясняет он. — Я месяц рассылал резюме, потом начал обзванивать клиники и ездить туда лично. Из восьми больниц, где я побывал, мне ответили только две. В одну из них в итоге и устроился. Во время практики с тобой заключают контракт, на основании которого можно получить рабочую визу, платят минимальную зарплату — порядка 800−900 евро. Еще клиника выделила мне жилье. Словом, будучи практикантом, жить в Чехии вполне возможно.

Экзамен состоит из четырех предметов: терапия, хирургия, гинекология и педиатрия. Антон вспоминает, что в то время все четыре предмета нужно было сдать в один день.

— Мне удалось сделать это только с третьего раза, хотя вроде я человек неглупый и неленивый. Но сложно за день сдать четыре экзамена на чешском, когда спрашивают достаточно строго. А сейчас ввели правило, по которому у кандидата есть только четыре попытки. Каких-то требований к уровню владения языком нет, но экзамены нужно сдавать на нем. Для белоруса чешский язык не самый сложный. Я начал учить его еще дома, а когда переехал, нанял репетитора.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Анастасия Лукьянова, TUT.BY

Читайте также  Ученые указали на продукты, помогающие восстановить печень после спиртного

Сейчас Антон работает в небольшой районной клинике. По его словам, иностранных врачей там очень много — «даже больше, чем чешских». Чаще всего это словаки, украинцы, много арабов, которые получают местное образование и потом остаются работать. Антон признается, что нагрузка в чешской больнице сопоставима с белорусской, но зарплата выше.

— В Чехии, Словакии, Польше минимальная зарплата у врача — где-то 1000−1200 евро. Как и у нас, на нее влияет стаж и объем работы. Например, в месяц я могу получить 2500−3000 евро. Звучит неплохо, если не думать, что при этом за месяц могло быть 320 рабочих часов, — говорит Антон. — Конечно, в Беларуси тоже можно зарабатывать такие деньги, но не в медицине. А мне хотелось работать именно в медицине.

Помимо зарплаты, у медиков в Чехии бывает большой соцпакет. Что именно в него входит, зависит от клиники.

— Например, я снимаю достаточно дешевое жилье недалеко от работы, которое предоставляет больница. Есть обеды, медицинская страховка, пенсионный фонд, — рассказывает Антон. — Также работодатель может оплачивать дополнительное обучение. У меня в больнице это 10 000 евро в течение пяти лет на человека. За эти деньги я могу ходить на курсы, повышать квалификацию, ездить на конференции, в том числе за границу. Словом, люди тут защищены достаточно солидно.

По данным чешской Врачебной палаты, в стране работают 3200 врачей-иностранцев. В основном это специалисты из Словакии, Украины, России, Польши и Беларуси. Недавно Министерство здравоохранения Чехии рассказало, что средняя зарплата медиков в стране за последние пять лет выросла на 32% и теперь сопоставима с другими странами Евросоюза. В 2019 году средняя зарплата врача составила 84 000 крон в месяц до вычета налогов (примерно 3290 евро), медсестры — 43 000 крон (1680 евро).

История из России: «Однажды мне позвонили из московской клиники, у которой был бренд «только белорусские врачи»

29-летний лор-врач Сергей (имя изменено по просьбе героя публикации — Прим. ред.). в 2014 году окончил БГМУ и распределился в минскую поликлинику.

— Через два года, когда отработка закончилась, я сразу же написал заявление на увольнение, собрал вещи и уехал в Москву, — рассказывает медик.

Среди причин, повлиявших на такое решение, собеседник в первую очередь называет условия работы и нагрузку в поликлинике.

— У меня бывали приемы по 110 человек в день. После такого просто стоишь на улице и не понимаешь, где ты и что происходит, — вспоминает Сергей. По его словам, все это влекло за собой «ужасное качество работы и невероятное количество ошибок». Еще одна причина, по которой он задумался о переезде за границу — это зарплата. Тогда в месяц выходило около 350 долларов в эквиваленте.

— В какой-то момент я устроился еще и в соседнюю поликлинику. Работал пять дней в неделю с 8 утра до 8 вечера, но мой предел на двух работах был 600 долларов. Во время интернатуры о каком-то заработке говорить вообще не приходилось, в лучшем случае получалось долларов 100, — рассказывает Сергей.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Ольга Шукайло, TUT.BY

Последним аргументом стало отсутствие дальнейших карьерных перспектив.

— В поликлиниках вообще никто не остается, только пенсионеры, которым уже все равно, или молодые врачи, у которых нет выбора. Переход в стационар в белорусских условиях ничего принципиально не меняет ни с точки зрения денег, ни с точки зрения совершенствования навыков, — рассуждает Сергей. — Идти вверх по карьерной лестнице, на мой взгляд, тоже не имеет смысла. Ты можешь стать заведующим отделением, потом, если очень повезет, заместителем главврача по лечебной части. В этот момент ты резко перестаешь быть доктором и становишься крепким хозяйственником: подписываешь документы о закупках, занимаешься ремонтом и стройкой и так далее.

Сергей говорит, что в частных центрах в принципе можно неплохо зарабатывать и работать в нормальных условиях.

— Но устроиться туда я не мог, потому что частные медцентры могли нанимать только врачей первой и высшей категории (это требование появилось в 2016 году, в сентябре 2019 его отменили. — Прим. ред.). В результате получается, что самым перспективным врачам приходится уезжать. Лучшие выпускники моего курса уехали все, основные направления — Германия, Польша, Россия. Это люди амбициозные, увлеченные медициной, которые постоянно развиваются, знают иностранные языки, следят за современной наукой.

Тем не менее мысли об отъезде Сергею дались непросто. На окончательное решение ушло полгода.

— Я понимал, что после окончания распределения окажусь перед выбором. Первый вариант — бросить любимую профессию и заниматься чем-то другим. Классическая схема — стать медпредставителем: ходить по аптекам, поликлиникам и уговаривать всех за разные плюшки продавать твое лекарство. Многие так делают, хотя, по-моему, так ходить — это позор для врача, — говорит Сергей. — Второй вариант — бросить свою родину, но не бросить профессию. Я долго стоял перед этой дилеммой, но в итоге решил пойти по второму пути.

Искать работу в Москве Сергей начал в интернете. Ничего сложного в этом не было, потому что, по словам собеседника, там «очень любят белорусских докторов».

— Однажды по моему резюме позвонили из какой-то клиники, у которой был такой бренд: только белорусские врачи, — отмечает Сергей.

В конце концов работа нашлась в частном медцентре. Чтобы начать работать в России, врачу из Беларуси нужно пройти специальные курсы и получить сертификат, это стоит около 300 долларов. Кроме того, на первый месяц нужны были деньги на жилье и еду. Чтобы накопить 1000 долларов на переезд, Сергей в дополнение к работе в двух поликлиниках взял еще одну подработку — «ездил по домам бомбить массажи».

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Вадим Замировский, TUT.BY

Благодаря переезду доход удалось увеличить в несколько раз.

— У меня получается 2000−3000 долларов в зависимости от количества пациентов. Работать, конечно, все равно приходится много, иногда бывают смены по 11−12 часов. Какого-то особенного соцпакета нет. Насколько я знаю, в частной клинике в Минске лор-врач может зарабатывать 1000−1500 долларов, — отмечает Сергей. — В государственных клиниках в Москве я не работал, но знаком с врачами оттуда. Они зарабатывают не меньше 1000 долларов, причем на одну ставку, без больших напрягов.

Читайте также  Пять замен продуктов, которые могут улучшить вам здоровье

При этом, рассказывает собеседник, московские цены не сильно отличаются от минских. Исключения — жилье и городской транспорт.

— Продукты стоят столько же, бытовая техника и шмотки — дешевле. Соответственно, зарабатываешь ты в шесть раз больше, а тратишь на жизнь примерно столько же, — говорит Сергей. — Сейчас я снимаю квартиру с хайтек-ремонтом, купил новую машину. В Минске приходилось жить в общежитии, ездить на старом бэушном автомобиле, купленном в кредит, жить от зарплаты до зарплаты.

Возвращаться в Беларусь Сергей не планирует, оставаться в России, впрочем, тоже.

— В плане ментальности Россия — не та страна, где хотелось бы провести всю жизнь, даже в таком супергороде, как Москва, — поясняет он. — Хотелось бы дальше двигаться туда, где медицина и наука в почете, потому что важнее медицины и здоровья нет ничего.

Сколько врачей из Беларуси работает в России, точно не известно. Белорусский Минздрав подчеркивает, что медики, которые отправляются работать в Россию, не учитываются в озвученных цифрах в 190−210 уезжающих врачей в год. Мы отправили соответствующий запрос в российский Минздрав, однако ответа пока не получили.

По данным Росстата, в сентябре этого года средняя зарплата в области здравоохранения и социальных услуг в России составила 41 412 рублей до вычета налогов (примерно 1358 белорусских), в Москве — 84 933 рубля (примерно 2786 белорусских).

История из Германии: «Чтобы полностью самостоятельно вести прием, врачу нужно учиться еще 4−5 лет»

30-летняя Катерина живет в немецком Франкфурте-на-Майне и работает травматологом. Образование она получила в одном из белорусских медицинских университетов. Потом прошла интернатуру в Минской областной больнице и в 2013 году отправилась по распределению в одну из районных больниц Минской области.

— Я получила место в общежитии, где жила еще с двумя девушками. Общежитие принадлежало какому-то заводу, и его состояние было ужасным, — рассказывает Катерина. — В комнате было очень холодно, у нас стоял один шкаф на всех, где у каждой на одной полке лежала одежда, а на другой — еда и посуда. Сейчас мне сложно даже представить, как можно было жить в таких стесненных условиях. К тому же нам было по 24−25, взрослые девушки, а никакой приватной жизни нет.

Фото общежития предоставлено героиней публикации

От самой больницы впечатления остались лучше. Например, вспоминает Катерина, главврач специально для нее ввел ставку детского травматолога.

— Там была гипсовая, перевязочная, даже рентген. Этого в принципе хватало для работы, — рассказывает Катерина. — На первое время хватало и знаний, но потом я стала осознавать, что их недостаточно. Часто даже посоветоваться с более опытным коллегой не было возможности, потому что врачи работали по сменам, и иногда я оставалась единственным травматологом на всю больницу. А ведь я только что окончила интернатуру. Например, в Германии, чтобы полностью самостоятельно вести прием, нужно пройти дополнительное обучение, которое длится еще четыре-пять лет. Только после этого ты можешь в одиночку принимать пациентов.

Зарплата тоже оставляла желать лучшего: на тот момент Катерине платили 200 долларов в эквиваленте. Но решающими факторами, повлиявшими на ее отъезд, стали «отсутствие элементарных условий для жизни и перспектив».

— В областной больнице я работала с лучшими детскими ортопедами и видела свой потолок. Он меня не устраивал. Врачи, у которых я училась в той больнице, ездили за свой счет на курсы в Польшу, Германию, мой начальник был даже в Японии. Но те знания, которые они получали там, у нас не всегда можно было применить из-за отсутствия оборудования. Наверное, именно это и стало последней каплей, — рассуждает Катерина.

В итоге отъезд получился стремительным: однажды она просто не вышла на работу и купила билет в Германию в один конец.

— Меня уволили по статье, больница обратилась в мой университет, а университет подал в суд. К счастью, мне разрешили возмещать стоимость обучения по частям. Меня это устроило, сейчас долг полностью погашен, — комментирует Катерина.

Взятых с собой сбережений в 1000 евро хватило на то, чтобы оплатить полгода интенсивных курсов немецкого — по четыре часа каждый день. Тратиться на жилье и еду не пришлось: Катерина поселилась у знакомых, которым помогала присматривать за детьми, параллельно готовясь стать немецким врачом.

— Выучив язык до определенного уровня, я получила временное разрешение на медицинскую деятельность. Это еще не признание диплома, хотя некоторым удается с этим временным разрешением найти постоянную работу. У меня не получилось, поэтому я пошла в больницу на практику. За нее не платили, но я помогала коллегам, присутствовала на операциях и заодно подтягивала свой медицинский немецкий, — рассказывает Катерина.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Вадим Замировский, TUT.BY

По медицинскому немецкому тоже пришлось сдать экзамен, а потом — экзамен на подтверждение диплома, который сдают все врачи не из стран Евросоюза. Своей очереди на него Катерина ждала полгода.

— Этот экзамен состоит из трех предметов: терапия, хирургия и общая медицина. Нет никаких билетов или вопросов, которые можно посмотреть заранее, нужно учить абсолютно все, — рассказывает Катерина. — Сдав экзамен, я получила право работать и устроилась в наполовину государственную районную больницу. А спустя несколько месяцев узнала, что беременна. Я уже была замужем, так что это было запланированное событие. Тут выяснилось, что беременным врачам можно работать с сильными ограничениями, и женщины чаще всего получают так называемый запрет на работу. Поэтому я сидела дома, и мне при этом продолжали платить мою полную зарплату.

Когда дочке исполнилось 1,3 года, Катерина вышла на работу в другую частную клинику, куда ее готовы были взять на полставки.

Читайте также  Когда привычные туфли малы: отеки ног – причины и способы борьбы

— Мне кажется, сравнивать условия в Беларуси и здесь просто нереально, — говорит собеседница. — В моей больнице большое внимание уделяется базовым потребностям человека, будь то пациент или врач. У нас замечательная столовая, комфортное место для сна во время дежурства, есть условия для самореализации и обучения, достойная зарплата. Например, в Беларуси можно было работать целый день, остаться на ночное дежурство и с утра опять выйти на работу, как будто никакого дежурства не было. А здесь после ночного дежурства ты идешь домой.

Катерина говорит, что зарплаты у немецких врачей заметно выше, чем у белорусских.

— В первый год работы врач получает от 4100 до 4400 евро до вычета налогов в зависимости от региона и работодателя. Каждый последующий год зарплата увеличивается на 200−300 евро. Когда врач проходит обучение на специалиста и может вести прием самостоятельно, речь уже идет о совершенно других цифрах, минимум в два раза больше.

Снимок носит иллюстративный характер. Фото: Дарья Бурякина, TUT.BY

Правда, говорит Катерина, по немецким меркам такую зарплату нельзя назвать особенно большой.

— Примерно половина зарплаты уходит на налоги и обязательные страховые взносы. В итоге у молодого врача на руках останется около 2000 евро. Одному на эти деньги прожить можно, но если надо содержать семью, уже нет, — поясняет Катерина. — Конечно, чтобы много получать, нужно очень много работать.

Своей зарплаты на полставки самой Катерине хватает только на оплату няни и детского сада и некоторые повседневные расходы.

— Но для меня деньги пока не в приоритете. Мне очень нравится моя клиника и начальник, у которого я учусь каждый день, я помогаю людям, вижу для себя перспективы — словом, получаю от работы удовольствие, — говорит Катерина.

В Федеральной медицинской ассоциации Германии FINANCE.TUT.BY рассказали, что, по данным на конец 2018 года, в стране работали 430 врачей из Беларуси. В течение 2018 года в Германию приехал 61 белорусский медик. Основная их часть работает в больницах.

По данным немецкого сайта по поиску работы для врачей praktischarzt.de, в прошлом году врачу-специалисту в среднем предлагали зарплату 84 000 евро в год (7000 евро в месяц до вычета налогов).

История из Анголы: «Когда приехал, был в ужасе от того, как они работают в таких условиях и с таким оборудованием»

Анестезиолог Владимир (имя изменено. — Прим. ред.) уже 7 лет работает в Луанде, столице Анголы. До этого он успел наработать солидный 20-летний стаж в медучреждениях Витебска.

Луанда — столица Анголы. Фото предоставлено героем публикации

— Мне нравилась моя работа в Беларуси, наш коллектив, я был на хорошем счету. Платили бы денег побольше, а работы при этом чтобы было поменьше — и все было бы прекрасно, — смеется Владимир. — Не могу сказать, что у меня была какая-то острая необходимость уехать. Просто в какой-то момент почувствовал, что жизнь как будто застыла. Работаешь, только чтобы обеспечить текущие потребности: одеться, поесть. А на крупные покупки уже не хватает. Люди вокруг какие-то автомобили покупают, квартиры, строят дачи… У меня на все это денег не было. Вот решил улучшить свое финансовое положение и при этом попутешествовать.

Найти работу в Анголе Владимиру помог знакомый, который и сам работал в Африке. Никаких особенных ухищрений для этого не понадобилось: достаточно было представить в клинику документы об окончании медуниверситета и специализации с переводом.

— В Анголе дефицит врачебных специалистов, особенно узкой направленности: хирургов, анестезиологов. Поэтому они активно приглашают иностранных врачей, — поясняет Владимир.

Собеседник говорит, что после поездки в Африку «начинаешь ценить уровень медицины в Беларуси».

— Когда я сюда приехал, был в ужасе от того, как они умудряются работать в таких условиях и с таким оборудованием, — признается Владимир. — Препараты тоже бывают от случая к случаю. В целом в анестезиологии всегда есть с чем работать, но, конечно, с тем, что есть в Беларуси, это не идет ни в какое сравнение. У нас оснащение и снабжение препаратами гораздо лучше.

Если по условиям работы выигрывает Беларусь, то по зарплатам — однозначно Ангола, говорит Владимир. Он объясняет, что медицина здесь только частично относится к бюджетной сфере, финансировать ее помогают компании, которые занимаются добычей нефти. Отсюда и заработки.

— У меня получается 3000 долларов в эквиваленте, иногда бывают бонусы. В Беларуси, когда я уезжал, получал порядка 700−800 долларов, — говорит Владимир. — При этом я работал больше чем на одну ставку, брал дежурства. Здесь нагрузка раз на раз не приходится, но в целом она меньше, чем была у меня в Беларуси.

Также клиника, в которой работает Владимир, оплачивает ему квартиру.

— Условия в принципе нормальные: есть газовая плита, микроволновка, кондиционер, спутниковое телевидение, интернет. Иногда отключается вода или электричество, но это типичная проблема для Африки, — рассказывает собеседник. — В моей клинике работают местные врачи, много кубинцев, украинцы. Между собой общаемся на португальском (официальный язык в Анголе. — Прим. ред.). Когда я только приехал, языка не знал, но теперь уже могу говорить на том уровне, которого мне хватает. В выходные ездим на океан, занимаемся спортом. Словом, придумываем себе какой-то досуг.

Иногда электричество отключается и в больнице, тогда работать приходится в полевых условиях. Фото предоставлено героем публикации

Обычно Владимир проводит на работе 9−10 месяцев подряд, а потом едет в отпуск в Беларусь на 1,5−2 месяца.

— Когда приезжаю в отпуск, мы с супругой радуем себя крупными покупками: телевизоры, машина, квартира, — говорит Владимир. — Беларусь для меня — самая комфортная страна для жизни, поэтому я, безусловно, планирую вернуться. Пока работается и деньги платят — поработаю, а там — посмотрим.
Читать полностью:  https://finance.tut.by/news663509.html

Источник

Источник: bober-med.ru

Мои Правила