Цитируется по: Наровчатов С. Стихотворения и поэмы / Вступ. статья А. Урбана; сост., подг. текста и примечания Р. Помирчего. Л.: Сов. писатель, 1985. (Библиотека поэта. Большая серия).
Детство и ранние впечатления
Сергей Наровчатов родился в октябре 1919 года в небольшом волжском городке Хвалынске, куда часто наведывались его родители, проживавшие в Москве. Воспоминания о первых годах жизни навсегда запечатлелись в его памяти благодаря насыщенным краскам, звукам и ароматам того времени. Особое место в этих воспоминаниях занимает сирень, чьи белые, голубые и лиловые цветы наполняли сады насыщенным «сиреневым чадом» под солнечными лучами. На фоне этого природного великолепия звучали гудки пароходов с характерными тонами, которые местные мальчишки легко различали: снизу по реке шёл «Лермонтов», сверху — «Пушкин». В порту шумели грузчики, лязгали цепи, и все вокруг пропитывалось запахом дёгтя, рыбы и рогож. Это всё в сознании ребёнка называлось одним словом — Волга.
Уже в четырёхлетнем возрасте Сергей научился читать, и с тех пор чтение стало его неутомимой страстью. Семья, любившая книги, способствовала развитию этой тяги, поэтому уже к тринадцати годам он «проглотил» практически всю русскую и западную классику. Однако, как он сам отмечает, осмыслить такие произведения, как «Война и мир» или «Красное и чёрное», ему было трудно. Вместе с серьёзной литературой Сергей читал и приключенческие романы, включая произведения Жаколио и Сальгари, ныне забытые. Одна из пиратских повестей, «Фома и ягнёнок», настолько его вдохновила, что он даже попытался её проиллюстрировать.
Несмотря на страсть к книгам, он не замыкался в их вымышленном мире. Прочитанное становилось источником идей для игр во дворе московского дома, где царила шумная детская республика. Герои книг оживали в играх: один день мальчишки были запорожцами, на другой — мушкетёрами, а затем превращались в «красных дьяволят». В эти забавы проникала реальность времени. Будучи детьми конца 1920-х — начала 1930-х годов, они делили мир на красных и белых, причём все добродетели ассоциировались с первыми, а зло — с последними. Даже персонажи Дюма подвергались подобной интерпретации: д’Артаньян неизменно становился «красным», а миледи — белогвардейкой.
Жизнь на Колыме
В четырнадцать лет в жизни Сергея произошли значительные изменения. Вместе с родителями он отправился на Колыму, где те устроились работать в системе треста «Дальстрой». В то время Магадан представлял собой небольшой посёлок на берегу Охотского моря, который быстро рос, как и сам Сергей.
Школа в Магадане была единственной и небольшой. Сергей поступил в седьмой класс, а выпускной десятилетний класс сформировался только тогда, когда его одноклассники подошли к этому рубежу. В результате он стал одним из первых выпускников магаданской школы. Ученики были немногочисленны — их число в классе не превышало пятнадцати человек. В условиях маленького посёлка школьники дружили и проводили много времени вместе, не разделяя жизнь на «школьную» и «уличную».
Помимо учёбы, подростки увлекались охотой, рыбалкой и спортом. К четырнадцати годам каждый уже имел своё ружьё, которое использовалось для добычи куропаток, уток и других трофеев. К шестнадцати некоторые из них начали охотиться даже на медведей. Сергей снискал первую известность благодаря публикации в местной газете, где описывались его охотничьи приключения. В этой же газете были напечатаны и первые его стихи.
Студенческие годы и любовь к путешествиям
В семнадцать лет Сергей окончил школу и отправился в Москву, преодолев весь путь через Дальний Восток и Сибирь. Путешествие заняло больше месяца. Добравшись до столицы, он успел подать документы в институт. В ожидании начала занятий он провёл остаток лета с альпинистами в Кабарде.
В годы, проведённые на Колыме, у Сергея зародилась особая любовь к большим расстояниям, которая впоследствии определила многие его поступки. Каждое лето он вместе с товарищами отправлялся в походы. Они путешествовали на вёслах по Волге, исследовали Дон и Кубань, пешком прошли весь Крым. В 1939 году Сергей с друзьями уехал на строительство Большого Ферганского канала, где работал и исследовал Узбекистан. Эти поездки не только обогащали впечатлениями, но и формировали его мировоззрение, делая жизнь яркой и насыщенной.
Сергей поступил в Институт истории, философии и литературы (ИФЛИ), который оставил глубокий след в его жизни. Преподаватели, такие как Д. Н. Ушаков, Ю. М. Соколов, Готье, Косминский, Гудзий и Благой, делали лекции увлекательными и содержательными. Особая атмосфера взаимопонимания и тепла, царившая в аудиториях и общежитиях, стала важной частью воспоминаний о студенческих годах.
Путь к поэзии
Сергей начал писать стихи в раннем детстве, с пяти лет. К двенадцати это увлечение стало постоянным, а в пятнадцать лет его первое стихотворение появилось в «Колымской правде». К моменту приезда в Москву у него уже было несколько тетрадей со стихами, которыми он надеялся удивить столичную публику. Однако вскоре стало ясно, что ему ещё многое предстоит изучить. Современная поэзия оставалась для него тогда почти неизвестной.
Молодые поэты того времени стремились учиться у признанных мастеров, а не просто публиковать свои произведения. Сергей нашёл своих наставников в лице И. Л. Сельвинского, который обучал многих начинающих авторов, включая его самого. Важную роль в его развитии сыграли В. А. Луговской и Н. Н. Асеев, чьё мнение о новых стихах Сергей ценил особенно высоко. Помимо них, многие поэты «хорошие и разные» поддерживали молодых авторов добрым словом.
Те годы были временем подвижничества для молодых литераторов. Они жили поэзией, увлечённо изучая её и посвящая этому свои мечты и силы.
В марте 1941 года журнал «Октябрь» опубликовал подборку стихов под заголовком «Стихи московских студентов». Это была первая возможность для широкой публики познакомиться с творчеством молодых авторов, среди которых были Кульчицкий, Слуцкий, Самойлов и я. Казалось, перед нами открываются двери в литературный мир. Однако всего через три месяца началась война, и наши дороги круто изменились, ведя к иным горизонтам.
Военный путь для меня начался ещё раньше. В декабре 1939 года, вместе с друзьями по ИФЛИ, я добровольцем отправился на фронт финской войны. Эта недолгая, но жестокая кампания стала трагической для нашего батальона. Из четырёх нас двоих — Михаила Молочко и Георгия Стружко — мы потеряли навсегда, они погибли во время рейда в тылу врага. Оставшиеся в живых, я и Виктор Панков, тяжело обмороженные, оказались в госпитале. Именно там мы встретили окончание войны, возвращаясь в Москву уже совсем другими людьми. Всё увиденное и пережитое за эти короткие, но насыщенные событиями дни оставило в нас глубокий след. Тем не менее молодость взяла своё, и с началом Великой Отечественной войны мы снова были готовы к новым испытаниям.
После завершения финской кампании я продолжил учёбу в Литературном институте имени Горького, а в ИФЛИ остался экстерном. Успешно окончив оба учебных заведения накануне войны, я получил дипломы одновременно, прямо в первые дни начала боевых действий.
Годы войны стали важнейшим периодом моей жизни, насыщенным событиями, переживаниями и открытиями. Именно на войне я сформировался и как личность, и как поэт. Всё лучшее и худшее во мне, в жизни и в творчестве, проявилось с невероятной ясностью в те годы. Позднее, после окончания войны, эти качества либо развивались, либо постепенно угасали, но их корни уходят именно в тот период.
Мне довелось пройти войну с её самого начала и до конца. Судьба в физическом плане меня пощадила, ограничившись одной-единственной лёгкой раной от пули за всё время боёв. Однако нравственно война не пощадила никого, и я не стал исключением. Я познал всё: горечь отступлений и радость побед. В памяти до сих пор живы дороги, которыми мы с Лукониным пробирались из окружения через брянские леса и нивы Орловщины в 1941 году. Помню блокадный Ленинград — лица, истощённые до прозрачности, осьмушку хлеба, которой едва хватало, и стук метронома, звучащего по радио. Помню равнины Прибалтики, где ветер боевой удачи врывался в наши ряды. Воспоминания о распахнутых воротах концлагерей в Польше, откуда освобождённые люди, плача и смеясь, бросались нам навстречу, до сих пор вызывают сильнейшие эмоции. День Победы застал меня в центральной Германии, и воспоминание о тех днях до сих пор волнует сильнее любого вина.
Война подарила мне не только воспоминания, но и ценнейшие знакомства. Среди моих близких друзей-фронтовиков были поэты Георгий Суворов и Михаил Луконин. Я обрёл дружбу и поддержку выдающегося поэта Николая Тихонова, чьи советы и наставления оказали большое влияние на моё творчество. Встречи с замечательными людьми на войне были для меня гораздо более частыми, чем с теми, кто вызывал разочарование.
Именно на фронте я стал членом партии, до того оставаясь комсомольцем. Принадлежность к этому коллективу стала для меня естественной частью жизни, такой же привычной, как само существование. Тогда же я научился писать стихи, которые позволили мне говорить с читателем напрямую, находить в его откликах подтверждение своей работы.
Однако война многое у меня и отняла. Прежде всего это друзья, чьи имена стоят в начале списка потерь. А завершать этот список, без сомнения, стоит молодость, ушедшая безвозвратно.
Когда война закончилась, я вернулся в Москву, где началась новая страница моей жизни. С этого момента биография моя стала главным образом историей творчества. Я полностью посвятил себя литературному труду. Много путешествовал по стране, стараясь побывать в её самых удалённых уголках. Мне посчастливилось вновь посетить места моей юности — Колыму, а также побывать на Курильских островах, Сахалине, Чукотке и Камчатке. Постепенно к этим поездкам добавились зарубежные путешествия, и за годы мне удалось увидеть все пять континентов. Мои впечатления от путешествий частично нашли своё отражение в стихах, однако многое ещё ждёт своего воплощения на страницах книг.
На данный момент мой литературный багаж включает сорок пять книг, среди которых сборники поэзии, критические статьи, литературоведческие труды и воспоминания. Первой из них стал сборник стихов «Костёр», изданный в 1948 году. Сейчас я живу с предвкушением новых стихов, множество замыслов ждёт своего осуществления, и их воплощение зависит только от моей готовности продолжать идти вперёд.
